«Мне кажется, что я не зря жил» - Эту фразу в качестве эпитафии написали на могильном камне дети протоиерея Иоанна Григоровича, именем которого по праву может гордиться Гомель. Человек разносторонне одаренный и, в то же время, скромный и бескорыстный, отец Иоанн оставил по себе добрую память и вспоминают его прежде всего как сподвижника другого славного гомельчанина – графа Николая Петровича Румянцева.
Иван Иванович Григорович, уроженец города Пропойска, ныне Славгорода, родился, по некоторым данным, 1 сентября 1790 года в семье священника. Его отец после окончания Киевской духовной академии преподавал риторику в Могилевской духовной семинарии. Позже отец будет служить в Рогачеве, Пропойске и, наконец, в гомельском имении графа Н. П. Румянцева. В семье было пятеро детей – три мальчика, две девочки. Жили скудно, поэтому комендант рогачевской крепости записал двух старших сыновей – Василия и Григория – в свой батальон сержантами, чтобы они имели право на паек. До десяти лет Иван Григорович жил в Пропойске. Отец дал ему начальное образование, уделив особое внимание греческому и латыни.
В 1802 году Иван поступил в Могилевскую духовную семинарию. После представления начальству семинарии, отец дал сыну пятак меди и необходимое отцовское благословение. Жил Иван на квартире мещанки по фамилии Грум, и воспоминания об этом проживании далеко не светлые: «Долго не мог я привыкнуть ни к жизни семинаристов-нахлебников, ни к каше, которой щедрая хозяйка потчевала нас чуть не каждый день, заправляя ее для вкуса не маслом, а «чернилами», отопиной – маслом низкого качества, от которого пачкались губы и лицо». Однако способность к языкам и усердие обеспечили Ивану в 1811 году место преподавателя греческого и латыни в Могилевском духовном уездном училище.
Живя в Могилёве, Григорович приезжал в Гомель к родителям, где и был представлен графу Николаю Петровичу Румянцеву, который сразу заметил способности и рвение к наукам Ивана Григоровича и способствовал его поступлению в 1815 году в Санкт-Петербургскую духовную академию, перечисляя на его содержание 350 рублей ежегодно. Будучи студентом, И. И. Григорович сотрудничает с так называемым Румянцевским кружком, занимавшимся сбором, систематизацией, научным описанием древних грамот, документов, летописей, рукописных книг, то есть, историографией. Краковский библиофил, директор Ягеллонской библиотеки Георгий-Самуэль Бандке отправил Румянцеву в дар свою «Историю Польской Короны» и «Краковские записки» 1814-1815 гг. Переводил их Иван Григорович. С подачи того же Бантке, Григорович занялся переводом «Истории Фиоля». (Фиоль в конце XV века печатал первые славянские книги кирилловским шрифтом). При содействии Румянцева в 1821 г. в Москве был издан «Исторический и хронологический опыт о Посадниках Новгородских. Из древних Русских летописей» – студенческая работа И. И. Григоровича.
Чтобы осознать значимость того, что делал Румянцевский кружок для исторической науки, надо вспомнить, в каком состоянии находилось самосознание русского общества. С одной стороны – массовый интерес к отечественной истории. Огромным спросом пользуется историческая беллетристика. Первые восемь томов «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, вышедшие в 1818 г. в 3 тыс. экземпляров, были распроданы в течение одного месяца, и потребовалось второе издание. Но, с другой стороны, министр народного просвещения граф П. В. Завадовский считал, что «писателю просвещенному довольно было бы и одной страницы» для русской истории до Петра Великого. Памятники, подготовленные Румянцевским кружком и печатавшиеся тиражом всего в 600 экземпляров, оставались нереализованными всю первую половину XIX века. Тем не менее, это было время, по словам Н. М. Карамзина, когда «патриотическое самопрославление уступило место национальному самопознанию». Не исторический рассказ, а критическое изучение и издание источников были ближайшей задачей русской исторической науки.
В 1819 г. выпускник академии, кандидат богословия И. И. Григорович принимает решение вернуться в Гомель и занять место отца в качестве священника. Н. П. Румянцеву непросто было принять решение своего воспитанника, на которого он возлагал большие надежды в области науки. Он пишет ему: «Вы имеете право руководить своей судьбой, а я уважительно отношусь к духовному званию и не сужу, что Вы ему отдали предпочтение перед другими. Я Вас за это хвалить должен, что искренняя любовь к родителю тянет Вас в Гомель, однако нельзя не обратить внимание, что это отсекает Вас от моих планов. Увидев в Вашем лице выдающиеся способности к исследованию и переводу наших летописей, я б хотел, чтобы Вы посвятили себя этой работе и остались в столице среди многочисленных источников, пользуясь многочисленными библиотеками». Тем не менее, 28 января 1820 года Григорович был рукоположен в священника могилевским архиепископом Даниилом.
Опасения Румянцева оказались напрасными, Иоанн Григорович продолжает свою историографическую деятельность, исследуя архивы Северо-Западного края, которые были полны невостребованных бумаг. В одном из монастырей Полоцка обнаружено Добрилово Евангелие 1164 г. В монастыре Гродненской губернии найдена Супральская летопись. В Гродно напали на след архива Сапегов. В поисках старинных манускриптов приходилось сталкиваться с трудностями: первоисточники были рассеяны по канцеляриям, городам, монастырям, зарубежным архивам, хранились без надзора в плохих помещениях, а порой пергаментные манускрипты выбрасывались как ненужный хлам. Вспоминал по этому поводу один эпизод митрополит Евгений Болховитинов. Он, тогда еще в сане архиепископа, ездил с инспекцией по монастырям. Недалеко от Новгорода он увидел, как с подводы некий монах сгружает мешки и выбрасывает в канаву. Владыко поинтересовался, что тот делает. Монах, не признав его, отвечает: «Архиерей с инспекцией ездит, игумен решил порядок в подвалах навести, старый хлам выбросить». Когда владыко увидел, что в «старом хламе» пергаменты XIII-XIV веков, ему стало не по себе. Ситуация была не лучше и в Белоруссии. Многое было потеряно во время войны 1812 года. Так, например, пострадал Радзивилловский архив, – солдаты резали пергамент и подтачивали на подтяжки, с грамот срывали и похищали печати. Не всегда в архивы допускало местное начальство, – выручал Н. П. Румянцев, ему не смели отказывать. В поисках древних раритетов использовался метод сплошных просмотров, часто неоднократных. В розысках И. И. Григоровичу помогал штат сотрудников, привлеченных Н. П. Румянцевым: профессора Виленского университета Н. Н. Данилович, И. Н. Лобойко, И. Лелевель, служащий полоцкого уездного казначейства И. Сыщанко, смотритель уездных училищ А. М. Дорошкевич, могилевский судебный чиновник Н. Г. Горатынский, архимандрит Иоиль Шулякевич. Было обследовано более 30 государственных, частных и церковных хранилищ, составлено несколько тысяч копий документов. Современному человеку надо учесть, что тогда копировальной техники не было, все делалось вручную.
Стараниями о. Иоанна Григоровича и его сподвижников Белоруссия (Гомель, Полоцк, Вильно) стала, наряду с Москвой и Петербургом, третьим российским научным центром Румянцевского кружка. К 1823 году в Гомеле накопилось богатое собрание документов, позволившее о. Иоанну поставить перед Н. П. Румянцевым вопрос об издании древних источников по истории Западного края. Румянцев в ответ пишет Григоровичу: «Хвалю тот план, который Вы начертали себе для введения к изданию Белорусских грамот. Конечно, дух папизма, как пишете, надобно обнаружить, но без всякой желчи и той ненависти, которую часто являли наши духовные особы к католической религии. Известная мне кротость духа Вашего ручается, что Вы напишете справедливо, и тем отдалите от себя могущие быть укоризны». В 1824 г. на средства Н. П. Румянцева издана первая часть «Белорусского архива древних грамот», подготовленная о. Иоанном. Отправляя первый экземпляр Григоровичу накануне Пасхи, Румянцев приписал: «Примите вместо красного яйца…». Во вступительной статье Григорович подчеркнул, что многие документы имеютотношение не столько к российской истории, сколько к истории Белоруссии, и именно поэтому интересны. Довольно смело и патриотично, если соотнести это высказывание с официальной политикой в отношении Западного края вообще, и белорусов в частности, в то время. Н. П. Румянцев, ознакомившись с документами, посоветовал И. И. Григоровичу составить русско-белорусский словарь.
Особо стоит отметить «Белорусскую иерархию», составленную И. И. Григоровичем. Перечисляя архиереев Могилева, Витебска, Полоцка, отдельно православных и униатских, И. И. Григорович, через хронологию, установление места погребения и перезахоронения архиереев, попытался установить причины изгнаний некоторых из них, дипломатически замалчиваемые. «Белорусская иерархия» вмещала в себя очерк о Могилевской семинарии со списком ее ректоров и префектов, описания православных, старообрядческих белорусских монастырей. Можно сказать, что это был первый труд такого рода в российской историографии.
В 1824 году рукопись «Белорусской иерархии» Григорович отправил Киевскому митрополиту Евгению Болховитинову, который сделал необходимые правки и советовал как можно быстрее издать этот труд. Владыко сам был заинтересован в работе И. И. Григоровича, так как аналогичный труд писал по Украине. Много позже сын И. И. Григоровича Николай (ученый руководитель архива и библиотеки Священного Синода) в библиографическом очерке отмечал, что рукопись «Белорусской иерархии» была отклонена Синодом, где и осталась в хранении. В советский период считалось, что рукопись безвозвратно потеряна. Сегодня установлено, что «Белорусская иерархия» хранится в Отделе рукописей Российской Национальной библиотеки в Санкт-Петербурге. Кроме того, о. Иоанн составил научное описание рукописных книг Румянцевской библиотеки, среди них такие памятники как Добрилово Евангелие 1164 г, Кормчая книга, Служебник XIV века, Лавришевское Евангелие XIII века.
Активную научную деятельность о. Иоанн совмещал с непростым пастырским служением. 9/22 мая 1824 года в Гомеле, в праздник святителя и чудотворца Николая, протоиерей Иоанн Григорович освятил церковь во имя святых апостолов Петра и Павла. В 1826 году пришлось о. Иоанну отпевать в этом храме и своего благодетеля, графа Николая Петровича Румянцева, пожелавшего быть похороненным в Петро-Павловской церкви.
В 1827 году о. Иоанна за хорошую службу наградили фиолетовой скуфьей, а в 1829 он был переведен в Витебск и назначен ректором витебских училищ, позже работал учителем в витебской гимназии. Здесь же, во время посещения города Николаем I, духовник царя познакомился с о. Иоанном, который произвел сильное впечатление на него. В результате Иоанн Григорович был приглашен в Петербург протоиереем в лейб-гвардии финляндский полк. Будучи главным редактором актов археографической комиссии, он продолжал публиковать историографические материалы. Григорович подготовил к изданию со своей вступительной статьей сочинения Георгия Конисского (этому знаменитому белорусскому архиерею мать Иоанна приходилась племянницей). Издание высоко оценил А. С. Пушкин, отметив, что протоиерей Иоанн Григорович «оказал обществу важную услугу». За службу в археографической комиссии о. Иоанн был награжден орденом св. Анны с Императорской короной, за службу в церкви Аничкого дворца – орденом св. Владимира 4-ой степени.
В 1847 году князь Ширинский-Шахматов, тогдашний министр народного просвещения, предложил о. Иоанну издать «Словарь белорусских наречий», напомнив аналогичное пожелание Н. П. Румянцева двадцатилетней давности. Но закончить работу над «Словарем» не удалось, в октябре 1852 года протоиерей Иоанн Григорович умер и был похоронен на Волковском кладбище Санкт-Петербурга. Плодотворную деятельность о. Иоанна можно во многом объяснить его отношением к жизни и долгу человека перед Богом, давшем эту жизнь: «В чем наибольшее ослепление наше? В том, очевидно, что мы не хотим и подумать, что время быстротечно и бежит с невероятной скоростью. И если каждая минута жизни протекает один раз и уже не вернется к нам, значит, каждая минута делается важной в вечности, она всю вечность будет одинаковой».
Гордиться своими земляками всегда приятно и порой совсем не обременительно. Но лучшей памятью будет деятельное участие в судьбе научного и литературного наследия Иоанна Григоровича. Стараниями белорусского землячества в Санкт-Петербурге не только обнаружена «Белорусская иерархия», но и опубликована. Ценнейший историографический памятник есть теперь и в фонде Гомельской областной библиотеки. Вторая часть «Белорусского архива» была подготовлена к печати И. И. Григоровичем в Гомеле в 1825 году и долгое время считалась потерянной безвозвратно, пока ее не обнаружил А. А. Преображенский в коллекции Г. В. Юдина в Государственном архиве Красноярского края. Рукопись была передана в Москву, затем в Центральный государственный архив литературы и искусства БССР в Минске. Жаль, что в Беларуси не торопятся с изданием второй части «Белорусского архива», хотя это было запланировано в 2008 году. Обнадеживающе и, в тоже время тревожно, звучат сегодня слова, написанные о. Иоанном в письме к брату: «Наша Беларусь не исчезнет с лица земли, пусть знает мир, что было время, когда она была более славной и добродетельной, чем сейчас».
Олег Окрут,
студент ГГТУ им. П.О. Сухого
Фотоматериалы любезно предоставлены научными сотрудниками музея ГИКУ «Дворцово-парковый ансамбль» города Гомеля.
