Священник Анатолий Жураковский (1897 - 1937) принадлежал к последнему, младшему поколению российского Серебряного века. Ученик знаменитого философа прот. В.В. Зеньковского, участник киевского религиозно-философского общества, поэт, богослов, духовный писатель, он в годы революции принимает священный сан и становится деятельным строителем общинной жизни.
Анатолий Евгеньевич Жураковский родился в Москве, в семье педагога, 17 марта 1897 года. Он был вторым ребенком. После него, с интервалами в два года, появились еще брат и сестра. Отец – гуманитарий широкого профиля, преподавал в средних и высших учебных заведениях русский язык, эстетику, теорию искусства. Из-за болезни матери (туберкулез) семья часто переезжала в поисках подходящего климата.
В 1905 году семью Жураковских постигло большое горе: заболел туберкулезом младший сын, Аркадий. Болезнь, а затем и смерть брата, беспомощность взрослых и, в частности, отца, ушедшего на это время из дома, чтобы не видеть страданий ребенка, пробудили в восьмилетнем Анатолии жажду молитвы. Не получивший религиозного воспитания, он ради выздоровления брата дает обет простаивать все церковные службы на коленях. Своей недетской сосредоточенной молитвой он обращает на себя внимание прихожан и клира – диакон этой церкви становится его первым взрослым другом и церковным наставником. А когда Аркадий умирает, Анатолий принимает решение продолжать свой молитвенный труд ради матери.Этот духовный прорыв тем поразительнее, что атмосфера родительского дома была начисто лишена всякой «мистики», как тогда пренебрежительно называли религиозный опыт. Типичные «шестидесятники», поклоняющиеся прогрессу, они вскоре обеспокоились церковными настроениями сына и даже пытались «излечить» их с помощью знакомого психолога. Отчуждение сына от сферы родительских интересов вызвало напряжение в семье, но и привело к знакомству с сослуживцем отца, молодым приват-доцентом, философом и педагогом Василием Васильевичем Зеньковским. С этого момента Жураковский вливается в работу Религиозно-философского общества. Если для родителей Анатолия целью было построение разумной действительности и выработка справедливого социального механизма, то для Анатолия целью стала свобода во имя христианской любви. Комната сыновей в квартире Жураковских своеобразно отражала эти два направления в русском образованном обществе. Старший, Геннадий, впоследствии известный советский ученый-педагог, автор очерков по истории мировой педагогики в свете классовой борьбы, повесил над своей кроватью портрет Льва Толстого. На стене той половины комнаты, что принадлежала Анатолию, висело изображение Христа. С одной стороны – социально-нравственное учение, построенное на морализаторстве, и его великий вождь, с другой – Богочеловек, ведущий в вечность. Кого выбрать: сухого систематизатора или Творца? Анатолий пошел за Творцом.
В 1915 году Анатолий, окончив гимназию, поступает в Киевский университет, одновременно на классическое и философское отделения историко-филологического факультета. Он успевает написать работу под руководством В. В. Зеньковского и получить за нее золотую медаль, но первая мировая война срывает его с места.
Для Анатолия Жураковского переломными стали 1916-1920 годы. Пора взросления пришлась на великий исторический разлом: мировая война, революция, гражданская война, кризис религии и культуры, деградация образованного общества, массовые казни. Жураковский видит главную опасность для истинной жизни в сером мещанском укладе, которым заканчиваются романтические порывы, в пошлости и цинизме, которые заменяют обывателям высокую нравственность. Он готов не к изменению (всегда насильственному) лика родной земли, а к ее пасхальному преображению: «Мне хочется всю жизнь нашу превратить в богослужение, где каждый шаг, каждое движение было бы благолепным, благоуханным, светлым. Но знаю, что я ничто, и молюсь Иисусу». Жураковский смог убедиться, что значит быть «ничем». Что значит служить в эпоху, когда все скрепы государственного устройства разваливаются, когда теряют силу все человеческие начинания и даже церковная организация оказывается безвольной щепкой в океане разнузданных революционных стихий.
Лучше один раз увидеть настоящего последователя Христа, чем много раз прочесть, каким он должен быть. Летом 1917 года Анатолий знакомится с «человеком действия», бывшим миссионером в Сибири архимандритом Спиридоном (Кисляковым). На фронте он так воздействовал своим словом на солдат, что те беззаветно бросались в бой. Он оставил свое фронтовое служение после случая, глубоко потрясшего его. Отец Спиридон был поражен видом бомбившего их позиции немецкого самолета, на крыльях которого чернел крест. Это произвело на него тяжелое впечатление – словно сама смерть падала на людей из креста, который сам по себе знаменует победу над смертью. Священник пережил это событие как позор всех христиан – и свой собственный позор. После случившегося он добивается увольнения. Личность отца Спиридона притягивала людей. В смутное время попав в незнакомый ему Киев, почти не имея связей, не получив назначения, без работы и средств к существованию, он очень скоро создает церковное братство среди рабочих-железнодорожников – наиболее революционно настроенных.
Анатолий Жураковский быстро подружился с отцом Спиридоном. Накануне большевистского переворота они вдвоем посещали воинские казармы, проповедуя среди озлобленных и распропагандированных солдат. «Помню, как холодно и неприветливо нас встретили, – вспоминал Жураковский, – но нескольких слов священника было достаточно, чтобы настроение изменилось. Лица стали добрее, глаза загорелись внутренним огнем, у многих потекли слезы. Они плакали, эти люди, одного имени которых все боялись в те дни. И повсюду слышали одно: «Поздно вы пришли. Опоздали. Не можем мы теперь ни слушать вас, ни думать, о чем говорите. Все в нас болит, все перемешалось, сами себя потеряли. Почему раньше нам никто о Христе не говорил? Иными мы были бы тогда и все было бы легче». И было стыдно от их слов».
Нервное напряжение и физическое истощение приводят к тому, что ранней весной 1920 года Анатолий, заболев тяжелой формой туберкулеза, приближается к смерти. Врачи бессильны помочь. Удивительным образом эти грозные обстоятельства приводят не к уходу из жизни, а к обретению «второго дыхания». Жураковский не только выздоравливает телесно, но и благодаря особым промыслительным обстоятельствам, как бы помимо своей воли, принимает священнический сан.
Способствовал такому повороту событий его друг и духовный наставник. Архимандрит Спиридон ходил по деревням и проповедовал слово Божие. В Красногорке, деревне Киевской губернии, крестьяне обратились к нему за помощью в устройстве храма и проведении в нем пасхальной службы. И вот тут отец Спиридон предложил им заключить необычное соглашение. Он достает для церкви необходимую утварь, а они пусть возьмут к себе больного юношу и кормят его, как деревенского пастуха, поочередно. Ударили по рукам. Через несколько дней был привезен Анатолий. Отец архимандрит спросил крестьян: «А хотите ли вы сейчас увидеть перед собой Христа?» – и в полной тишине показал на больного студента и сказал: «Вот юноша, помогите выходить его, и среди вас будет присутствовать Христос».
На свежем воздухе и при хорошем питании Анатолий выздоровел. Крестьяне, успевшие его полюбить, просили остаться у них священником. 18 августа 1920 года в Киево-Печерской лавре Анатолий был рукоположен в сан иерея. Перед рукоположением он оканчивает университет. С осени 1921 года отец Анатолий уже служит в маленькой домовой церковке св. Марии Магдалины при детском приюте, который находился недалеко от родного университета. Очень скоро храм наполнился молящимися, причем преимущественно молодежью.
В мае 1922 года священник Анатолий Жураковский вместе с единомышленниками (математик Борис Делоне и философ Валентин Асмус) принимает участие в грандиозном трехдневном диспуте на тему «Наука и религия». В те дни народ забрасывал отца Анатолия цветами.
Братство и сестричество, организованные стараниями деятельного пастыря, активно занимались делами милосердия, благотворительностью. Число желающих влиться в общину и посещать службы в домовой церквушке, где служил отец Анатолий, постоянно увеличивалось, что вызвало беспокойство властей. В короткий срок были закрыты церковь св. Марии Магдалины и церковь свт. Иоанна Златоуста. В это время отец Анатолий уже находился под арестом, который случился в ночь на Страстной четверг 1923 года. После недолгого пребывания в киевской тюрьме, его переводят в Бутырку, где он оказался в одной камере с экзархом Украины, митрополитом Михаилом (Ермаковым). Священника Анатолия Жураковского приговорили к ссылке в Йошкар-Олу, туда за ним последовала и его супруга матушка Нина. Но и в ссылке не оставляет свою паству отец Анатолий, пишет письма: «До тех пор я не успокоюсь, до тех пор не скажу своего «Ныне отпущаеши», пока не почувствую, что в сердце каждого из вас рухнули до конца перегородки, отделяющие Церковь и Ее мир от жизни. И детская улыбка, и обыденный труд, и светлая юность, и насыщенная жизнью старость, и все должно освятиться и просветлеть от Церкви и Церковью».
В Киев отец Анатолий вернулся в декабре 1924 года. Второй – и последний – раз он был арестован в 1930 году (на Покров) как «руководящий участник всероссийского церковно-монархического контрреволюционного центра». Коллегия ОГПУ 3 сентября 1930 года приговорила священника к расстрелу «с заменой заключением в концлагерь сроком на десять лет». Супруга о. Анатолия Нина Сергеевна, в девичестве Богоявленская, (1898 - 1975) в заключении находилась с февраля 1931 по 1933 год. В Мариинских лагерях она сблизилась с В. М. Лосевой, женой знаменитого философа А. Ф. Лосева.
Служение отца Анатолия оборвалось в Соловецком концлагере. 20 ноября 1937 года 3-м отделом НКВД «Белбалткомбината» он был обвинен в «шпионаже в пользу Польши». 3 декабря того же года, в 1 час 15 минут, священник Анатолий Евгеньевич Жураковский был расстрелян. В 1981 году был причислен к лику мучеников РПЦЗ.
Отец Анатолий осознавал мучения и свое пребывание в лагере, как служение. Он надеялся, что, всмотревшись в черты лица ближнего, искаженные заботами и тревогами серых будней, можно силой любви напомнить о его вечном призвании, восстановить его лик в христианском делании. Еще он хотел служить в «небольшой красивой церковке на берегу моря, сквозь окна которой должно было быть видно необъятное, широкое море, волны которого будут омывать стены храма»…
В каком-то смысле эти мечты сбылись в немыслимой раньше обстановке. В оскверненном соловецком храме на берегу северного холодного океана, среди ругани и грязи барачной жизни, в среде опустившихся, замордованных людей отец Анатолий молитвенно созерцал проблески неизреченной славы Божественного замысла о человеке.
Пила звенит. Молчи. Терпи. Так надо.
В себя войди. В венце живых лучей
В глубинах сердца – храм. Готовь елей,
Войди в алтарь и засвети лампаду.
Материал подготовила Ирина Грищенко
по очерку Павла Проценко «Лицом к лицу:
пастырский опыт священника Анатолия Жураковского».
