Не так давно в Гомеле на базе медуниверситета состоялась международная научно-практическая конференция, посвященная проблемам медицинской биоэтики. Одним из ее участников и почетных гостей стал прибывший из Москвы игумен Анатолий (Берестов) – доктор медицинских наук, настоятель храма св. преп. Серафима Саровского при Институте трансплантологии. Известный публицист, автор многочисленных книг и статей, касающихся проблем духовного здоровья человека и современного общества, отец Анатолий является преподавателем Российского православного университета, а также многолетним руководителем Душепопечительского центра для лиц, пострадавших от оккультизма и тоталитарных сект. В краткое время своего пребывания в нашем городе отец Анатолий посетил духовно-просветительский центр и любезно согласился ответить на некоторые наши вопросы.
АНАТОЛИЙ БЕРЕСТОВ
Родился в 1938 году. По окончании школы поступил в фельдшерское училище, служил в армии. Учебу продолжил в Московском 2-м медицинском институте на педиатрическом факультете. Был единственным на курсе ленинским стипендиатом. К вере пришел на втором курсе благодаря брату Михаилу (позже – иеросхимонах Рафаил), который подарил ему первое Евангелие. На пятом курсе руководство института поставило вопрос об отчислении Анатолия за «аморальное поведение» (посещение храма). Но сокурсники отстояли своего товарища. Женился, но после 10 лет брака овдовел, оставшись с двумя детьми.
В декабре 1991 года рукоположен в сан дьякона. Постриг состоялся в 1993 году на Валааме. 15 апреля 2009 года в храме Христа Спасителя в Москве патриархом Московским и всея Руси Кириллом возведен в сан игумена.
– Отец Анатолий, долгие годы Вы были практикующим врачом, руководили реабилитационным центром для инвалидов, в звании профессора руководили кафедрой детской невропатологии Российского государственного медицинского института. Потом монашеский постриг, принятие сана. Что повлияло на Ваш выбор?
– Семья не могла как-то повлиять. Мои родители – из рабоче-крестьянской среды, были людьми неверующими, в Москву переехали в 1932 году. Я же стал верующим на втором курсе мединститута, и сразу появилось желание стать священником. Но в тогдашних условиях осуществить это было практически невозможно. Я пошел в науку. Во Втором Московском медицинском институте на кафедре детской неврологии прошел путь от ординатора до профессора. В 1991 году я принял сан.– Батюшка, расскажите о своей деятельности.
– Я являюсь руководителем Душепопечительского центра по реабилитации пострадавших от тоталитарных сект и оккультизма. Вскоре после открытия центра начали заниматься реабилитацией наркозависимых, алкоголиков.
Я сам врач, я мог бы и не поверить в те результаты, но они таковы: 85-90 % тех, кто к нам обращается, освобождаются от зависимости. Это невероятные цифры. И все потому, что мы смот-рим на зависимость как на болезнь духовную. Материальной структуры здесь нет. Тут грех. Когда человек обращается к Богу, то зависимость проходит сама по себе, без так называемого лечения. Я медик и привык апеллировать определенными понятиями: наркомания и алкоголизм не лечатся, но исцеление, то есть освобождение от зависимости, возможно. Через исповедь, причастие, духовную беседу. У нас невероятные вещи происходят: после первой исповеди и причастия пять-шесть человек из десяти прекращают принимать наркотики и алкоголь.
– У вас в центре есть стационар?
– Нет, в основном лечим амбулаторно. Только в случае снятия абстинентного синдрома прибегаем к стационару. Есть у нас община, человек пятнадцать. В ней люди из других городов, которым негде жить. Живут они у нас год, около того.
– Эти люди опять выйдут в мир. Нет опасения, что, столк-нувшись с прежним окружением, они «сорвутся»?
– Если человек воцерковлен, проблем не будет. Срывы бывают, когда человек отходит от Церкви.
– Как люди попадают к вам в Центр?
– По-разному. Сам человек обращается, родственники. Мы свою деятельность не рекламируем, но о нас широко уже известно. К нам приезжают из США, Германии, Финляндии, Испании, в основном русскоговорящие, и получают исцеление.
– Отец Анатолий, как Вы относитесь к обществу «Анонимных алкоголиков»?
– Я не приветствую это общество. Оно глубоко не христианское и к Церкви отношения не имеет.
– А в чем принципиальная разница в деятельности вашего центра и этого общества?
– Мы воцерковляем людей, а они говорильней занимаются.
– Для людей невоцерковленных не совсем понятно, какая разница, где получил человек установку «не пить» – в обществе «Анонимных алкоголиков» или в Церкви. Чем отличается работа психолога от беседы священника?
– Во многом не отличается. И тот, и другой стараются воздействовать на душу человека. Но священник, кроме того, воздействует на духовную сферу, он душу человека ведет к Богу. А психолог этим не занимается. Растиражированную двенадцатишаговую программу тащить в Церковь ни в коем случае нельзя. Там нет Бога, там не говорят о Христе. В рамках программы говорится о том, что человек сам, без Бога, может бороться со страстями, а это ошибочное мнение, ведущее к гордыне. Только благодать Божия может побороть страсть.
– В общинах пятидесятников тоже есть реабилитационные центры…
– То, что там происходит, называется перезависимость: выводя из наркозависимости, они делают человека зависимым от своего учения и, в результате, он так и не возвращается в социум, семью, остается в пределах сектантской общины.
– Что Вы посоветуете тем, у кого в семье есть пьющий или наркоман? Как себя вести с таким членом семьи?
– Не оказывать давления на него, не уговаривать, не ругать, – только хуже будет. И молиться! Нести свой крест.
– А вправе супруг(а) подать на развод, если нервы сдают и просвета не видно?
– Православие признает возможность развода в случае тяжелого психического заболевания, когда страдают дети, когда дальнейшее сосуществование становится невозможным.
– Как Вы относитесь к кодированию?
– Часто неправильно используют этот термин. Ввод лекарства – это не кодирование, это лечение. А вот кодирование словом – это оккультная практика. Там, где обещают мгновенный эффект, там можно столкнуться с оккультизмом. По большому счету, нет ни одного медицинского способа лечения алкоголизма и наркомании. Есть препараты, снимающие похмельный синдром, выводящие из «ломки», но они не избавляют от тяги к алкоголю или наркотикам.
– Статистика говорит о том, что излечивающихся от наркомании больше, чем от алкоголизма, и уж тем более от табакокурения. Чем Вы можете это объяснить?
– Откровенно говоря, из наркозависимости легче вывести, чем из алкогольной. Но процент излечивающихся у нас одинаков.
О табачной зависимости труднее говорить, потому, что мы ею специально не занимаемся. Но женщины, которые просят помочь, практически все бросают курить.
– Ваш центр сотрудничает с медицинскими учреждениями?
– Обязательно. У нас работают врачи – нарколог, психиатр, невропатолог. Нам активно помогает Московское городское общество православных врачей, врач любой специальности может откликнуться.
Я насчитал двадцать случаев исцеления не только от ВИЧ-инфекции, но и от СПИДа. Был случай, в последней стадии болезнь, человек умирал… и исцелился.
– Что делать тем, кто не исцелился (речь о болезни вообще), несмотря на молитвы, на паломничества? Это они виноваты, – не так крепки в вере? Или у них крест такой?
– Болезнь всегда есть проявление греха. Поэтому надо всегда молиться. Ну, а если не выздоровел человек – значит, на то воля Божия. Когда-нибудь человеку надо умереть. Но будет воскрешение.
– Отец Анатолий, Вы много писали о пищевых биодобавках, вакцинации. Для наших читателей не могли бы Вы вкратце выразить свое отношение к этим явлениям?
– По большей части от биодобавок нужно воздерживаться, хотя есть и полезные. В Москве появились уже магазины, в которых продают чистые, хорошие продукты. Что касается вакцинации, то тут нужно подходить избирательно. Вакцины спасли и спасают миллионы людей. Я прошу врачей и священников не выступать активно против вакцинации. Другое дело – качество вакцины. Одно время я был директором центра реабилитации инвалидов ДЦП. К нам поступала гуманитарная помощь из Европы (в частности, из Германии) и из США. Из Европы приходили хорошие вещи, а из США – дрянь, которая разрушала здоровье человека. Как и навязываемая нам США соя. Я активно выступаю против упот-ребления сои, тем более она вся генномодифицированная. Соя не полезна, а в больших количествах может привести к тяжелым заболеваниям. У пожилых людей, употреблявших сою во время поста, были отравления.
– Россия – многонациональная и многоконфессиональная страна. Как к вашей деятельности относятся представители других конфессий?
– Хорошо относятся. Мы с мусульманами неплохо контактируем. Я имею в виду традиционный ислам, для которого не характерна агрессивность ваххабизма. Ваххабизм – это привнесенное, навязанное извне явление.
– Как Вы объясните такое явление, как дети-индиго? Или это во многом надуманная проблема?
– Это явление времени, нашего времени. Это результат более интенсивного развития общества. Наше время более интеллектуальное, и дети быстрее развиваются интеллектуально.
– То, что читал Александр Суворов в девять лет, современные дети вряд ли осилят. Скорее мы переживаем интеллектуальную деградацию…
– Деградация идет духовная. Стремительное развитие интеллекта – показатель вовсе не хороший. Развитие идет вширь, а не вглубь. А без Духа не может быть созидания.
– Отец Анатолий, благодарим Вас за интересную беседу.
Беседовала ИРИНА ГРИЩЕНКО
