Автор: Ирина ГРИЩЕНКО
На территории Западной Руси братства православных мирян формировались вокруг приходского храма и носили, на первых порах, сословный характер. Сказывалось влияние цехового деления ремесленников в городах. Отсюда и названия братств: купецкие, скорнячные, кушнерские, ноговичников (чулочников). До XVI века духовные лица были только объектом братских попечений. В условиях многоконфессиональности Великого княжества Литовского (в дальнейшем ВКЛ) на братчины пиры приглашали священников и православных, и католических. Но в течение XVI века ситуация меняется: священники все чаще выступают инициаторами создания братств, учителями и проповедниками. На первый план в это время выходит благотворительная деятельность. Многие братства обзаводятся богадельнями, приютами, госпиталями.
Принятие на территории ВКЛ церковной унии между католиками и православными (Брестская уния 1569 года) изменило статус братств. В виду того, что значительная часть высших православных иерархов ВКЛ перешла в униатство, а Православная церковь была объявлена вне закона, именно непримиримая позиция широких кругов православного населения Беларуси, Украины, вставших на защиту веры, поставила братства в авангарде этой борьбы. Братства теперь объединяли людей разного социального статуса: это и православная аристократия, и купцы, ремесленники, служилое дворянство, казачество, и, конечно, духовенство (известен случай, когда в Киевское братство вступил со всем своим войском гетман Сагайдачный). Теперь это было не только религиозное учреждение мирян, но и просветительское, и правозащитное. Брестская уния вызвала такой отпор со стороны православного населения, что Сигизмунд II Август в 1572 году принял на варшавском сейме решение об уравнивании в правах православных жителей Львова с католиками, запретив преследования по религиозному признаку. И немалая заслуга в этом Львовского братства. С 1616 года в Варшаве постоянно проживали львовские братчики, депутаты сейма, хорошо разбиравшиеся в юридических тонкостях, чтобы отстаивать права православных.
На рубеже XVI-XVII веков возникли братства в Луцке, Могилеве, Орше, Минске, Пинске, Бресте, Кобрине, Бельске, Замостье, Витебске, Полоцке. Во главе братства стояли 4 старших братчика, которые избирались на год. Во главе всех братств стояли два наиболее влиятельных – Львовское Успенское и Виленское Троицкое (позже Свято-Духово). Братство имело свою церковь или придел и пользовалось правами патроната над ней.
В ВКЛ и Речи Посполитой (далее РП) широкое распространение получила практика патроната короля, великого князя или частного лица по отношению к церкви или монастырю. Это касалось, как правило, социально-экономической жизни прихода. Но патронат братств носил иной характер. Восточные патриархи наделили братства полномочиями чрезвычайными. Миряне могли контролировать деятельность и образ жизни священника и даже доносить митрополиту и патриарху о проступках местного епископа. Надо сказать, таким положением были недовольны сторонники иерархического принципа, как среди православных, так и среди униатов. Католики, разворачивая агитацию в пользу унии, будут активно использовать тот аргумент, что православные миряне имеют власть над священником, архиереем, что не допустимо духовным статусом Церкви.
Однако патриархи поддержали социальную активность братств и расширили их полномочия. Так, Антиохийский патриарх Иоаким в 1586 году дал грамоту Львовскому братству, которую подтвердил и Константинопольский патриарх Феолипт, позволяющую открывать школы и типографии. Митрополит Михаил Рогоза (еще до подписания унии) встал на сторону львовских братчиков в их споре с местным епископом. Львовское братство получило право участвовать на соборах святителей даже при рассмотрении догматических вопросов. В 1588 году Вселенский патриарх Иеремия II предоставил Львовскому и Виленскому братствам право ставропигии, то есть независимость от суда местного епископа с подчинением только патриаршьему суду. В 1633 году ставропигиальным стало и Могилевское братство. Впрочем, в дело вмешалось правительство РП. Поляки, католики, униаты были очень озабочены усилением позиций православных и, чтобы их ослабить, в 1676 году было принято решение запретить братствам напрямую связываться с патриархами и перейти в полное подчинение местным епископам.
Но братства успели многое сделать для укрепления позиций православных. Главное – это развитие системы православного богословского образования. Из братских школ вышли видные просветители, составители первых школьных учебников, полемисты, богословы, талантливые проповедники, переводчики, правщики книг. Среди них – Иов Борецкий, Лаврентий Зизаний, Епифаний Славинецкий, Памва Берында, Захарий Копыстенский. Из типографии князя Константина Острожского вышло сочинение против унии «Апокризис». Мелетий Смотрицкий, учитель братской школы, издал в Вильно сочинение «Фринос, или Плач церкви Восточной». Виленские братчики в типографии князя Огинского издавали школьные учебники и книги для богослужения.
Насколько действенными были усилия братств по отстаиванию Православия на белорусских и украинских землях, можно судить по обилию жалоб со стороны униатов, католиков и, как следствие, репрессивных мероприятий со стороны правительства РП. Сигизмунд III в 1610 году издал грамоту, запрещающую жителям ВКЛ покупать и продавать книжную продукцию виленской братской типографии, многочисленные грамоты с угрозами в адрес братчиков Могилева, Пинска, Орши, Витебска, Бреста, чья деятельность не давала покоя сторонникам унии.
Просветительская деятельность братств стала ослабевать с учреждением в Киеве Могилянской академии. XVIII столетие, до разделов РП, было для православных тяжелым периодом. Польские власти усиливают давление на братства и многие распадаются, часть переходят в унию. К началу XIX века выжили только Бельское, Виленское и Могилевское братства, хотя размах их деятельности уже сузился.
Любопытные записки оставил историк М. Коялович во время своего путешествия по Западному краю в 60-х годах XIX века. В Литовской епархии братств насчитывалось около полутораста. В Минской епархии при каждой церкви было братство. Много братств оказалось в Киевской, Волынской и Подольской епархиях. А вот в Могилевской и Полоцкой братств к тому времени (1863 год) уже не было.
Уже на гребне грандиозных реформ в связи с отменой в России крепостного права, на фоне всплеска социальной активности братства возобновили свою деятельность. В конце XIX века ломались сословные границы. Духовенство перестает быть «запуганным сословием». Идеи земства (местного самоуправления) с привлечением к активной социальной работе представителей разных сословий были созвучны идеям братств. Уже в 1897 году возникла необходимость в открытии Гомельского отделения Могилевского Богоявленского церковно-православного братства. В 1909 году Гомельское братство стало самостоятельным. Несмотря на непродолжительность своего существования из-за грянувших революционных бурь, братство в Гомеле успело оставить по себе добрую память: открывались многочисленные библиотеки, читальни, организовывались приюты, госпитали, кассы вспомоществования малоимущим. В братстве состояли представители буквально всех сословий. Почетными членами значились Могилевский епископ Мисаил, первый викарный гомельский епископ Митрофан (Краснопольский), второй гомельский епископ Варлаам (Ряшенцев), протоиерей Иоанн Сергиев (Кронштадтский), князь Ф. И. Паскевич и его супруга, княгиня И. И. Паскевич. Гомельское братство активно занималось миссионерством, поскольку на Гомельщине существовали крупные общины раскольников, иноверцев, но самой серьезной проблемой было распространение революционных идей, вступавших в открытую конфронтацию с Церковью. Впереди будут испытания, которые дадут сонм мучеников как среди священников, монахов, так и среди мирян.
Удивительно, как современно звучат сегодня слова священномученика Митрофана (Краснопольского), сказанные в речи к гомельской пастве в 1909 году: «Есть у нас враг домашний, опаснее внешнего. Разумею ту апатию и индеферентизм, каким заражены главным образом верхушки нашего общества, а отсутствие религиозного воодушевления является общим нашим недостатком. Никто не почитает себя обязанным деятельно стоять на страже чистоты христианских нравов. Отсюда вольномыслие, сквернословие и даже открытое глумление над святейшими установлениями нашей веры».
Пьер Безухов («Война и мир») открывает для себя одну из главных причин могущества зла на земле: добрые люди, которых все-таки больше, плохо организованы. Преодолеть разобщенность людей доброй воли, противодействовать сообща грязевому потоку безнравственности деятельным служением христианским идеалам – та задача, которую до сих пор ставят перед собой братства.
