Журнал Сретение

Перелистывая страницы Евангелия, вчитываясь в святые строки этой книги, мы нередко, порой только краешком своего сознания, говорим: «Нет! Это слишком высоко! Я так поступать в принципе пока не готов! Может быть, в будущем, потом?». Так или примерно так отзывается отравленное гордыней сознание современного человека, когда он узнает о необходимости подставлять под удар правую щеку, когда тебя ударили по левой.

Наверное, каждый священнослужитель, да и не только он, может привести немало примеров встреч с людьми, готовыми принять в Евангелии все, кроме этого совсем небольшого пункта. К сожалению, как в древности, так и теперь проповедь о непротивлении злу насилием давала повод критикам объявлять христианство религией слабаков. И в животном мире, и в человеческом сообществе отвоевывать себе место под солнцем, право на уважение в коллективе, необходимость окружающим считаться со своим мнением доказывается чуть ли не с кулаками. А если уж и без них, то с резкими словами обязательно. Так иногда и говорят: если за себя не постоишь, затопчут. И нельзя не признать, что в словах этих своя правда, правда от жизненного опыта, в котором безмерно долго и, в конечном итоге, безрезультатно мы воюем против зла окружающего, злом, которое сидит внутри нас.

Вспоминается, как в школьные годы чудесные учительница истории просвещала нас идеями о том, что религиозные представления древних людей возникали исключительно из страха перед стихиями природы и непонятными явлениями окружающего мира. Может, и христианин верует из страха? Церковная проповедь нередко говорит о страхе Божием, и в то же время Христос говорит: «Не бойтесь, я победил мир…» (Ин.16.33). Страх чаще всего воспринимается как слабость, и в то же время существует страх охранительный – страх навредить, страх сделать другому больно и т.д.

В этом номере «Сретения» редакционный коллектив приглашает тебя, дорогой читатель, задаться вместе с авторами публикаций вопросом: действительно ли христианство – религия слабых? Будем размышлять об этом вместе, ища ответ на этот вопрос не только в аргументах формальной логики, но, в первую очередь, в своем сердце, в личном прикосновении к опыту победы зла добром и силы «слабостью».